Cradle Of Filth - Desire In Violent Overture
Текст песни Desire In Violent Overture
Nights came trolling ghost concertos
Heartstrings a score of skeletal reaper bows
Playing torture chamber music allegretto
Conducting over throes trashed to crescendo
Skinless the dark shall scream
Hoarse Her symphonies
Death mashed as the moon
That had lifted Her dreams
And frowned on the winding steps down
To where the vulgar strayed,
Taunting sick Her tender prey
She glided in Her bridal gown
How sleep the pure
Desire in Violent Overture
An emanation of phantom madness
The Countess beheld in shroud
By girls bereft of future vows
Soon to wed in white the frosted ground
Burning like a brand on the countenance of god
A yearning took Her hand to His Seraphim, bound
Deep red hissed the cat whips
On the whim of ill-will
Whilst She entranced, nonchalant, and bliss
Flayed further songs of overkill
How weep the pure
Desire in Violent overture
In a crescent-whine cellar of crushed roses
Pooled blood and broken dolls
A torchlit shadow theatre souled
With the echoed cries of lives She stole
Killing time
She struck the hours dead
In Her control
Thus menopause
Her clock of hacked out cunts
Began to toll
"Thirteen chimes of ancient strain
I conjure forth with dirge
That fills the void with timbre pain
To fulfil my sexual urge"
Frights came wailing from the Darkside
Haunting lipless mouths a fugue of arcane diatribes
Velvet, their voices coffined Her in slumber
Bespattered and appeased
As pregnant skies outside bore thunder
How sleep the pure
Desire in violent overture
As when high winds
Attune whipped trees
Her savage nature pitched
Would once again conduct the pleas
Of those She loved to agonies
As if it were
The first time every night
That She carved Her seal
In the flesh of life.
Перевод песни Desire In Violent Overture
Ночь наступила под аккомпанемент напевов призрачного концерта,
Сильные эмоции вызвала партитура склонившегося мрачного жнеца,
Играющего аллегретто в камере пыток,
Дирижируя страданиями в нарастающем темпе.
Закричала лишённая покрова тьма,
Охрипнув от Её симфонии.
Превращённая в месиво луна
Вдохновляла Её сны
И, нахмурившись, спускалась по винтовой лестнице вниз,
Туда, где бродила вульгарность,
Устало дразня Её ослабленную жертву...
Она плавно скользила в своём свадебном платье.
Какой невинный сон
Страсти в неистовой увертюре.
Излучая иллюзию безумия,
Графиня видела в саванах
Девушек, лишённых грядущих обетов,
Что вскоре обвенчаются на белой, покрытой инеем земле.
Горящую, словно клеймо на лике Господа,
Страстное желание взяло Её руку и сковала с Серафимами.
Шипела багровая плеть,
Потакая капризам зла,
Пока Она, очарованная, бесстрастная и блаженная,
Массово сдирала шкуры под песенные напевы.
Какой невинный плач
Страсти в неистовой увертюре.
Нарастал плач в подвале истерзанных роз,
Смешанной крови и разломанных кукол.
Свет от факелов в театре теней слились воедино
С эхом криков украденных Ею жизней.
Пришло время убивать –
Пробили часы смерти
По Её велению.
Таким образом, часы, остановившиеся на менопаузе,
Взломали интимные чресла
И зазвонили снова.
«Тринадцать старинных колокольных перезвонов,
Я продолжаю изгонять духов своей погребальной песней.
Это заполняет пустоту звуками боли,
И удовлетворяет моё сексуальное влечение».
Явились причитающие призраки с Тёмной стороны,
Их призрачные безгубые рты, словно фуга, изрекают диатрибы,
Их мягкие, словно бархат, голоса положили Её, спящую, в гроб,
Опозоренную и успокоенную,
Словно беременные небеса перед поимевшим их громом.
Какой невинный плач
Страсти в неистовой увертюре.
И когда сильные ветра
Сливались воедино с исхлёстанными деревьями,
Её дикая природа опять
Требовала мольбы тех,
Кого Она мучила своей любовью.
И словно это было
Каждую ночь заново...
Она высекла своё клеймо
На плоти жизни.